Неточные совпадения
Стремит Онегин? Вы заране
Уж угадали; точно так:
Примчался к ней, к своей Татьяне,
Мой неисправленный чудак.
Идет, на мертвеца похожий.
Нет ни одной души в
прихожей.
Он в залу; дальше: никого.
Дверь отворил он. Что ж его
С такою силой поражает?
Княгиня перед ним, одна,
Сидит, не убрана, бледна,
Письмо какое-то читает
И тихо слезы льет рекой,
Опершись на руку щекой.
Раскольников до того смеялся, что, казалось,
уж и сдержать себя не мог, так со смехом и вступили в квартиру Порфирия Петровича. Того и надо было Раскольникову: из комнат можно было услышать, что они вошли смеясь и все еще хохочут в
прихожей.
Он бросился бежать, но вся
прихожая уже полна людей, двери на лестнице отворены настежь, и на площадке, на лестнице и туда вниз — всё люди, голова с головой, все смотрят, — но все притаились и ждут, молчат!..
Самгин принял все это как попытку Варвары выскользнуть из-под его влияния, рассердился и с неделю не ходил к ней, уверенно ожидая, что она сама придет. Но она не шла, и это беспокоило его, Варвара, как зеркало, была
уже необходима, а кроме того он вспомнил, что существует Алексей Гогин, франт, похожий на приказчика и, наверное, этим приятный барышням. Тогда, подумав, что Варвара, может быть, нездорова, он пошел к ней и в
прихожей встретил Любашу в шубке, в шапочке и, по обыкновению ее, с книгами под мышкой.
— Подумаю, — тихо ответил Клим. Все
уже было не интересно и не нужно — Варавка, редактор, дождь и гром. Некая сила, поднимая, влекла наверх. Когда он вышел в
прихожую, зеркало показало ему побледневшее лицо, сухое и сердитое. Он снял очки, крепко растерев ладонями щеки, нашел, что лицо стало мягче, лиричнее.
Однажды Клим пришел домой с урока у Томилина, когда
уже кончили пить вечерний чай, в столовой было темно и во всем доме так необычно тихо, что мальчик, раздевшись, остановился в
прихожей, скудно освещенной маленькой стенной лампой, и стал пугливо прислушиваться к этой подозрительной тишине.
Уже в
прихожей, раздеваясь, услыхал знакомый голос, богатый ироническими интонациями.
— Я в
прихожей подслушивал, о чем вы тут… И осматривал карманы пальто. У меня перчатки вытащили и кастет. Кастет —
уже второй. Вот и вооружайся. Оба раза кастеты в Думе украли, там в раздевалке, должно быть, осматривают карманы и лишнее — отбирают.
— Ну иди, иди! — отвечал барин. — Да смотри, не пролей молоко-то. — А ты, Захарка, постреленок, куда опять бежишь? — кричал потом. — Вот я тебе дам бегать!
Уж я вижу, что ты это в третий раз бежишь. Пошел назад, в
прихожую!
— Ну, вот он к сестре-то больно часто повадился ходить. Намедни часу до первого засиделся, столкнулся со мной в
прихожей и будто не видал. Так вот, поглядим еще, что будет, да и того… Ты стороной и поговори с ним, что бесчестье в доме заводить нехорошо, что она вдова: скажи, что
уж об этом узнали; что теперь ей не выйти замуж; что жених присватывался, богатый купец, а теперь прослышал, дескать, что он по вечерам сидит у нее, не хочет.
На столах стоят мешочки с пробой хлеба. Масса мешочков на вешалке в
прихожей… И на столах, в часы биржи, кроме чая — ничего… А потом
уж, после «делов», завтракают и обедают.
В
прихожей стало вдруг чрезвычайно шумно и людно; из гостиной казалось, что со двора вошло несколько человек и все еще продолжают входить. Несколько голосов говорило и вскрикивало разом; говорили и вскрикивали и на лестнице, на которую дверь из
прихожей, как слышно было, не затворялась. Визит оказывался чрезвычайно странный. Все переглянулись; Ганя бросился в залу, но и в залу
уже вошло несколько человек.
Мать осмотрела двери — через одну она вошла сюда из маленькой
прихожей, около печи была другая дверь,
узкая и высокая.
Уже в двадцатый раз Александров перевешивался через массивные дубовые перила, заглядывая вниз в
прихожую, застланную красным сукном, отыскивая своих дам, чтобы успеть помочь им раздеться.
Но вот едва успели шестеро юнкеров завернуть к началу широкой лестницы, спускающейся в
прихожую, как увидели, что наперерез им, из бокового коридора,
уже мчатся их соседи, юнкера второй роты, по училищному обиходу — «звери», или, иначе, «извозчики», прозванные так потому, что в эту роту искони подбираются с начала службы юноши коренастого сложения, с явными признаками усов и бороды. А сзади
уже подбежали и яростно напирают третья рота — «мазочки» и первая — «жеребцы». На лестнице образовался кипучий затор.
И сел в уголок, приглаживая волосы. Поговорили ещё кое-что о городе, но
уже лениво и с натугой, потом я простился и пошёл, а попадья вышла за мной в
прихожую и там, осветясь хорошей такой усмешкой, сказала...
Фекла. Ну да
уж из комнаты он тоже не выходил, я сидела в
прихожей.
Но в эту минуту в
прихожей раздался звонок, и
уже пожилой, плешивый, наполовину седой адвокат вздрогнул так сильно, что Саше стало жалко его и неловко. И хотя был приемный час и по голосу прислуги слышно было, что это пришел клиент, Ш. на цыпочках подкрался к двери и долго прислушивался; потом, неискусно притворяясь, что ему понадобилась книга, постоял у книжного богатого шкапа и медленно вернулся на свое место. И пальцы у него дрожали сильнее.
Но буря пронеслась, наступил день, и Елена Петровна успокоилась и снова, останавливаясь, начала вопросительно поглядывать на Линочку.
Уже давно никто не нарушал их одиночества даже звонком, и, когда в
прихожей среди тишины резко звякнул звонок, Елена Петровна вздрогнула и, трясясь, сразу заспешив с очками, обратилась к двери; молчала Линочка, не трогаясь с места, и кто-то тихо раздевался в
прихожей.
И знала, что после этого взгляда и улыбки гость обязательно подумает: «Какой у нее хороший сын!», а вскоре, уйдя из-под Линочкиных чар, подсядет к Саше, и начнет его допытывать, и не допытает ничего, и за это еще больше полюбит Сашу, и, уходя,
уже в
прихожей, непременно скажет Елене Петровне...
Входившие господа были: Андрей Филиппович и племянник его, Владимир Семенович. Оба они с недоумением посмотрели на господина Голядкина. Андрей Филиппович хотел было что-то заговорить, но господин Голядкин
уже решился; он
уже выходил из
прихожей Олсуфия Ивановича, опустив глаза, покраснев, улыбаясь, с совершенно потерянной физиономией.
У нашего управляющего, Никиты Федорыча, в Питере есть брат, такой же нравный; ходит он за барином; ну, вестимо, что говорить, сила! и другие-то люди из тамошних все ему сродни, заодно; как пришло наше письмо туда, известно, не прямо к барину: к людям сначала попало; швацар какой-то, сведали мы опосля, принял; барину он
уж как-то там передает… у меня брат в Питирбурге-то у господ бывал… в одной, говорит,
прихожей только-то народу, и-и-и… знамо, где
уж тут дойти?
И вот, когда я вошел еще только в
прихожую начальника, то
уже не решился не быть ничем более, как начальником училища. Это было окончание вакаций, и родители возвращали сыновей своих из домов в училище. Нужно было вписать явку их, переписать в высший класс… ergo, с чем родители являлись? То-то же. Я очень благоразумно избрал. И так решено:"желаю быть начальником училища!"
Время было
уже позднее: двенадцатый час ночи. Обычные посетители коммунных вечеров, кажись, все налицо. Кому бы быть в такую позднюю пору? Этот неожиданный и притом такой смелый, сильный звонок почти на всех присутствующих произвел довольно странное впечатление: иных покоробило, иным как-то жутко стало, а у кой-кого и легкий морозец по спине побежал. Все как-то невольно переглянулись, но решительно ни единая душа не тронулась с места, чтобы идти в
прихожую и отворить там двери.
Пришли в
прихожую старого и давно
уже нежилого господского дома. Там помещался другой жандарм, и тоже во всей своей амуниции. Хвалынцева пропустили в залу, а солдат почтительно-осторожной, но неуклюже-косолапой походкой на цыпочках пошел докладывать во внутренние покои.
В этот же самый день, но
уже ночью, часу в третьем, когда вся коммуна покоилась глубоким сном, в
прихожей раздался звонок…
А старая няня Матрена,
уже успевшая обнять и пожалеть своего любимца в
прихожей, стояла у дверей простоволосая, понурая и печальная, с любовно устремленными на Володю маленькими слезящимися глазками.
В его крошечной холостой квартире хозяйничал, делая последние приготовления к отъезду, денщик. Посреди миниатюрной
прихожей стоял
уже совсем уложенный чемодан, a из походного тюка торчал своим никелированным носом чайник.
Я собирался уезжать. Жил я совсем один в небольшом глинобитном флигеле в две комнаты, стоявшем на отлете от главных строений. 1 октября был праздник покрова, — большой церковный праздник, в который не работали.
Уже с вечера накануне началось у рабочих пьянство. Утром я еще спал. В дверь постучались. Я пошел отпереть. В окно
прихожей увидел, что стучится Степан Бараненко. Он был без шапки, и лицо глядело странно.
И сердце Верочки точно захлопнулось вместе с дверью. А вдруг не пустят ее больше сюда?! Может быть, приняли за воровку, за авантюристку какую-нибудь, боятся, чтобы она чего-нибудь не стащила в
прихожей. Даже на порог прислуга побоялась впустить ее, Верочку! А все из-за того, что у нее старенькая кофточка, плохая шляпа и заплатанные башмаки. Отчаяние охватило душу Верочки. Она готова была
уже спуститься с лестницы, так как, по-видимому, было мало надежды, что снова откроется дверь…
Шагая быстро, но осторожно и без шуму, я прошел ощупью две темные комнаты, пока сильный запах меха не показал мне, что я
уже в
прихожей; тут я зажег спичку, тотчас же погасшую, и открыл дверь в холодный стеклянный фонарь, отделявший
прихожую от наружной двери.
Эти посещения стали как бы порядком моей жизни и каждый раз происходили при одних и тех же обстоятельствах: с вечера, когда гости расходились по своим комнатам, я одетый бросался в постель и несколько часов спал; потом в темноте шел в
прихожую, открывал наружную дверь и впускал его,
уже стоявшего на площадке.